Искрометное
Такая тишь,
что слышно мышь,
а тьма свинцова и бездонна,
и монотонно
лягушки, квакая в пруду,
несут свою белиберду.
И все. И кроме ариозо
квакушек в илистом пруду
поэзии я не найду:
вокруг - сплошная проза.
Но что же сталось с вами, а,
былые сны? С моею всею
мечтой,
подобно
Одиссею
или Ясону, амплуа
принять скитальцев кругосветных?
Где саги, шпаги и клинки,
замысленные в несусветных
ночах на берегу тоски?
"Не дрейфь!
Ты в дрейфе, Грейфф!
Впотьмах.
Ты в штиле. Мели не избег ты.
Ты встал на якорь. Ты в гостях
у друга", - мне промолвил Некто.
Ариетта
Гостеприимной полночи шелест
в летнем узоре листьев басонных -
мой сотоварищ по беспробудью
бдений бессонных!
Шорох и шелест в шелковых кронах:
в полночь впадает ветер вечерний.
Листья мерцают в свете созвездий,
в лунном свеченье.
Листья - как скрипки жадной надежды,
как упованья жаркое скерцо,
как отпеванье жизни никчемной...
Льется мне в сердце,
льется мне в сердце шелест и шорох
шелковых листьев, листьев басонных...
Ветер, собрат мой по беспробудью
бдений бессонных!
Искрометное
Давным-давно звучит во мне мотив...
О, если бы однажды
я спел его, губами повторив!
Давным-давно звучит во мне мотив...
Такая песенка простая:
играет флейта, вышивая
на шелке трав и спелых нив
давно знакомый мне мотив, -
как будто с помощью лучей
вплетает на лугу ручей
в один извив другой извив...
Мой незапамятный мотив!
Искрометное
Под матовой стеклянной крышей -
она почти не пропускает света, -
несчастные, в оранжерее
цветы хиреют.
Под блеклым небом нашей скучной жизни -
она почти не пропускает света -
под утро сыро, на ночь глядя - серо,
а в сердце - сиро.
Сюита черной луны
I
Волчком
вращается
луна;
она черна,
черным-черна.
Волчком вращается
луна,
которая
черна
как смоль
и повторяет,
как пароль:
"Уж эти мне поэты! Что ж!
Поэт! Абстрактно пой и вой,
но мне, пожалуй, хоть на грош
пожалуй Музыки Живой!"
II
Эй, певец, не забудь
зимний Шубертов путь,
двойника и у моря
осколки портрета.
Слушай: Шуман бушует
любовью поэта,
берет безо всякой абстракции в плен
наши души тишайшим ноктюрном Шопен.
III
Поклонник романтического и элегического!
Слышишь: Бах вздохнул,
и пронесся гул
по лесам. Он сам
и орган себе,
и господний храм.
Моцарт, чистый ключ,
Гайдн, Дюпарк и Франк.
Льется в листья луч,
словно миннезанг.
IV
Любители чистого и запредельного,
гиперэстетского и неподдельного!
Вы "Пляски смерти" Мусоргского
слышали?
Его "Без солнца"? А "Бориса Годунова"?
Найдется что-нибудь
страшней ли, глубже, выше ли?
Вам не представить и во сне такого!
V
Ты, дегустатор квинтэссенций,
придира - боже упаси! -
туман венеций и флоренций
пригубь в аккордах Дебюсси.
Остынь, умывшись, неврастеник,
его игрою светотени.
VI
Ты любишь цвет и свет? Не надо!
Не слышал ты наверняка
ни "Золотого петушка",
ни "Китежа" с "Шехерезадой"...
А Римский-Корсаков меж тем
их сочинил на радость всем.
Придира - боже упаси! -
картин языческой Руси
Стравинского, его Жар-птицу
не видел ты, и не приснится
тебе его Петрушка - нет.
Ахти! Ты любишь цвет и свет!
VII
Услышь в тоскующем Тристане
рог рока,
рану расстоянья,
проникни в душу скифу, галлу
и к Вагнеру в его Валгаллу.
VIII
На фоне тоски, что хрипит в патефоне,
проникни в певучую бронзу симфоний,
которыми бредил, безгрешен, греховен,
великий Бетховен, оглохший Бетховен.
Звенящий, как сталь, и звучащий стеклянно
то яростный звук, то почти что пуховый...
Торжественность мессы и "Кориолана"
и дух Прометея в обличье Глухого!
Великий Глухой, как природа, духовен:
огонь Прометея нам дарит Бетховен!
IX
Волчком вращается
луна -
она
черным-черна. Она
волчком вращается -
луна,
иссиня-черная,
как смоль,
и повторяет,
как пароль:
"Уж эти мне поэты! Что ж!
Поэт! Абстрактно пой и вой,
но мне, пожалуй, хоть на грош
пожалуй Музыки Живой!"
Рондели
XIV
Любовь уходит, тенью тая.
Я, зажимая сердце, плачу.
Звучит мелодия простая
к простому дождику в придачу.
Любовь уходит, тенью тая...
Ее казнил мой рок палачий,
и мгла смыкается густая
над ней, и я над нею плачу...
Звучит мелодия простая
к простому дождику в придачу.
И, ничего не понимая,
я просто плачу. Просто плачу.
Ее казнил мой рок палачий.
Что это значит? Я не знаю.
Скользит мелодия сквозная
сквозь душу, к дождику в придачу...
Любовь уходит, тенью тая.
Я, зажимая сердце, плачу!